Все толпящиеся вокруг нее обитатели садового домика уверены, что Сузи в них заинтересована, ведь она с ними так дружелюбна. Дело обстоит иначе. Сузи к ним безразлична.

Все дело в том, что Хайнц и его родители нередко ведут себя грубо и невежливо, им стоит пересмотреть свое поведение, ведь нет особой нужды в том, чтобы относиться к другим враждебно, ведь вполне можно быть дружелюбными.

Так считает Sunny [2] Сузи.

В Бригиттином кругу конкуренток на дух не выносят. В Бригиттином кругу ненависть на первом месте. Себе подобных Бригитта любить уже не может, это чувство убито в ней навсегда.

В Сюзаннином кругу царит любовь, которая должна распространяться на весь мир и перед которой умолкает ненависть. Сузи приветлива с Бригиттой, поскольку та ей совершенно безразлична, как обломок трухлявого дерева. Бригитта ненавидит Сузи так, как только можно ненавидеть особу, напялившую на себя белоснежный халат.

Бригитту просят показать Сузи сад и фруктовые деревья Сузи от восторга хлопает в ладоши. Бригитту бьет дрожь из-за каждой сливы и яблони, Господи, Боже мой, эта дрянь ведь не станет отнимать у меня это, и это, и еще вот это дерево! Я тебя убью, если ты отнимешь у меня будущее, моего Хайнца, мой будущий дом, дом Бригитты и Хайнца, если ты у меня все это отнимешь, будь уверена: я тебя убью! Сузи радостной упругой походкой проходится по участку. Она беззаботно топчет астры, далии и маленькие садовые цветы. Она надеется, что цветы не сломаны совсем и еще поднимутся. Может быть, теперь, после всего содеянного, Сузи выдворят с участка!

Бригитта всем телом защищает свое добро, которое когда-нибудь будет ей принадлежать.

Если ты никогда сам ничем не владел, то ты защищаешь собственность, которой рассчитываешь завладеть, как защищаешь собственную жизнь. Бригитта распластывается перед кустами ежевики, чтобы защитить их от Сузи, которая нагло намерена сорвать несколько ягодок.

При этом Бригитта давит своим неловким телом целый килограмм спелых ягод. Головы ей теперь не сносить!

Сузи удивляется. Она говорит, что ягоды может купить где угодно, если захочет. Бригитта отвечает:

— Да, все так, но ведь эти ягоды — мои. МОИ. Мои. Это мое, то мое. Однажды у меня будет свой дом, он будет много лучше этого простенького садового домика, его мы оставим родителям мужа, а сами, мой Хайнц и я, переедем в большой и красивый дом. На первом этаже в нем будет наш собственный магазин электротоваров и мастерская по их ремонту, — выпаливает Бригитта.

— Вы все здорово распланировали, — приветливо отвечает Сузи. Бригитта ее совершенно не интересует. Что до Сузи, ей все равно, существует Бригитта или нет. Ее существование никоим образом не соприкасается с жизнью Сузи. Сузи очень приветлива с Бригиттой, ведь это ей ничего не стоит. Бригитта ничего не сможет у нее отнять, даже за кулинарное искусство опасаться не приходится. Бригитта, в свою очередь, ненавидит Сузи с головы до пят. Сам факт ее существования представляет постоянную опасность для Бригитты. Если Хайнц приглядится к этой девчонке из хорошего общества, ему ведь, пожалуй, захочется ее заполучить. НЕТ!

Сузи хочет отнять у Бригитты ВСЕ!

Бригитте больше всего хочется прикрыть своим телом Хайнца, сад и дом, как она укрывала кусты ежевики, чтобы защитить все от наглых Сузиных рук.

Сузи восхищается подсолнухом.

— Как мило, — говорит она, — похоже на бисквитное пирожное.

Бригитта глуха к красотам природы. Бригитте не до любования красотой. Бригитта взвинчена, в ней все напряжено, она как натянутая струна. Бригитта превратилась в глыбу застывшей ненависти. Для Бригитты прекрасно только то, чем она хочет или должна владеть.

Сузи нараспев перечисляет все красивые цветы и растения, все лакомства, которые ей особенно по вкусу.

Сузи обладает ярко выраженным чувством прекрасного. Папа всегда ей об этом говорит. Бригитта хочет одного: получить свою долю. Сузи хочет другого: не потерять ничего из того, что уже имеет. Бригитта хочет иметь свое, свое, свое, в противном случае жизнь бессмысленна и сходит на нет. Бригитта вся в борьбе. Сузи слишком женственна, чтобы бороться. Сузи — женщина до кончиков ногтей.

Сузи имеет все. Бригитте не дано ничего.

Продолжение: чувства Паулы

«Вот, стало быть, во мне теперь поселилось чувство, которое называют любовью», — говорит себе Паула в который раз.

«Кроме того, во мне живет желание иметь детей.

Этому чувству сопротивляться бесполезно.

Самое позднее в тот момент, когда я стану матерью, швейная мастерская перестанет иметь хоть малейшее значение. Что значит мертвая мастерская по сравнению с живым ребеночком?

Надеюсь, первый ребенок не родится мертвым.

Важнее всего — живой человек, а уж потом — безжизненные инструменты.

И ведь еще что важно — в старости не будешь одинокой».

У Эриха голова занята моторами, они ведь тоже очень живые, вот у этого гоночного автомобиля, к примеру, силы как у нескольких тигров сразу.

В машине так прекрасно сочетаются форма и движение.

В самые светлые минуты Эрих мечтает о жизни, в которой не придется пачкать руки, о белых рубашках, об узких джинсах и непыльной работенке. А лучше всего — вообще ничего не делать.

Мысли о Пауле Эриху в голову не приходят.

Паула — нечто само собой разумеющееся, как воздух или как дыхание. Пауле не хочется такой оставаться, ей хочется стать чем-то особенным.

Паула выходит на улицу. На ней — сшитое самой Паулой платье с передничком. Паула вся сияет чистотой и аккуратностью. Сияют ее волосы, платье, хозяйственная сумка, ее тонкие ноги — все сияет друг перед другом, словно белый вихрь!

Но чистотой и аккуратностью здесь особенно не выделишься.

На порогах всех домов сидят омертвевшие женщины, словно раздавленные мухи-однодневки. Они словно приклеились к расплавившемуся асфальту.

Они без устали озирают свое маленькое женское царство, в котором занимают королевский трон. Иногда символом их власти служит средство для ополаскивания посуды, иногда — патентованная кастрюля.

Палисадник обнесен аккуратным заборчиком и отделен от остального мира. Внутренний мир отделен от внешнего, враждебного мира подсолнухами и кустами.

В некоторых маленьких домиках живет сразу по несколько семей. И Паула получит квартирку в таком домике. Паула будет царить на своей кухне, и все там будет сверкать и сиять, радуя всех вокруг.

Паула проходит мимо этих домов, мечтая о все новых достижениях по части чистоты и порядка. То одна, то другая из омертвелых женщин выскакивает на улицу и берет на руки свое резвящееся потомство, сыночка или дочку, превращаясь в бастион, в сторожевой пост, следящий за незамужней чистюлей Паулой. Не успевает Паула разговориться с мальчишкой, играющим на улице, и расспросить его о школе, как мать уже прикрывает его своим телом. Она не дает ему рта раскрыть, гордо повествуя о хлопотах, связанных с сыном. Она гордится своими хлопотами, связанными с буйным сыночком, но стыдится своих забот, связанных с дочерью. Она говорит, что те, кто детей не имеет, и представить себе не могут, каково это — иметь детей.

Она разглагольствует о том, что рада была бросить место продавщицы, ведь мало радости в том, чтобы работать на чужих людей. К алтарю ее повели прямо из-за прилавка.

Она боится, что за ее недомоганиями скрывается опасная болезнь.

Врач обследовал и ничего не нашел.

Уж свое-то счастье она нашла.

Она счастлива, ведь все, что она делает для мужа, она делает одновременно и для себя. Чистые носки, свежие рубашки, нижнее белье, вычищенная до блеска обувь — это ведь все для себя самой и для детей. Сделать что-то только для себя самой невозможно.

Когда Паула спрашивает одну из этих женщин, о чем та мечтает, то мечты эти всегда связаны с семьей, будь то машина, на которой будет ездить вся семья, а мать во время поездки постоянно дожидается повода дать ребенку по рукам, чтобы не совал их куда не следует и чтобы показать, что она тут сидит по праву.